До этого уже покорили лучшие сцены мира. В Австрии, например, они пели с органом, в России — с оркестром народных инструментов и с большим симфоническим. Перед концертом — полтора часа распевки и репетиции. К экстремально низким голосам — экстремально высокий рост, все трое под два метра. Голос каждого — и главная ценность, и рабочий инструмент.
Инга Рудакова:
— В лучшем концертном зале столице Поморья — знаменитые басы-профундо. На этот раз с программой — «Шедевры советского кино». Каждая песня — это маленький хит 40-50-х годов прошлого века, и после каждого номера — овации!
Наши гости — очень весёлые ребята. Оказывается, и басом можно петь весело. Самая низкая нота у каждого — фа контр-октавы. Это на целую октаву ниже очень низкого голоса — ниже наверное только рык медведя. Но только уникальных голосов, чтобы собирать залы - мало.
Владимир Миллер, руководитель трио, Заслуженный артист России, солист Мариинского театра, Санкт-Петербург:
— Не будешь петь в унисон мелодию, это неинтересно, понятно, что надо делать специальные аранжировки именно на три голоса. Нельзя бесконечно всем петь бесконечно низкие ноты — это конечно людям нравиться — но это утомит тогда.
У Михаила Круглова за плечами и церковный хор и аж две консерватории — новосибирская и Петербургская. Голос — его самый большой капитал.
Михаил Круглов, участник трио басов-профундо, Заслуженный артист Карелии, Санкт-Петербург:
— Голос — это проявление здоровья, поэтому особой диеты нету, а сохранять его некогда работаешь порой — каждый день концерт бывает, 45 дней подряд — каждый день по концерту.
Сергей Крыженко — выпускник Харьковской консерватории. Говорит, басистость почувствовал еще в детстве.
Сергей Крыжненко, участник трио басов-профундо, солист Харьковского театра оперы и балета, г. Харьков:
— В школе понял, что это будет бас — после мутации, в детстве был дискант. А как бас-профундо я себя почувствовал после того, как начал профессионально заниматься вокалом.
Сегодня в шестнадцать часов знаменитых басов-профундо услышат и в Северодвинске.